Командировка [litres] - Борис Михайлович Яроцкий

— Зачем так грубо? Меня посылали в командировку, чтоб я разобрался в сути этого нового биологического оружия.

— Понимаю, вы так же, как и я — только я в России, а вы в Америке — проштудировали книгу профессора Джона Смита «Влияние агрессивной среды на генетический код человека».

Эта ссылка на авторитет развеселила Ивана Григорьевича.

— И вам все в ней понятно?

— Не все.

— Что именно?

— Я бы с автором поспорил.

— Тогда поспорьте со мной.

— У меня, Иван Григорьевич, нет уверенности, что это биологическое оружие развернуто где-то рядом. И еще. О том, что оно будет применено в первую очередь против населения городов ВПК, нужны очень веские доказательства.

Иван Григорьевич страстно воскликнул:

— Так мы же ищем!

— А найдем ли?

— Найдем. К нашему огорчению…

Работа в лаборатории была внезапно прервана. Ночью кто-то забрался в микроскопную и уничтожил электронный микроскоп. Установка нового стоила огромных денег, которыми фирма сейчас не paсполагала.

Гадали: это диверсия или заурядное воровство? Может, кому-то потребовались ценные стекла? Обычно все мало-мальски ценное обменивается на спирт. В этом городе уже в давние времена что-то подобное случалось: электронную трубку новейшего радиолокатора стоимостью в сотни миллионов рублей рабочий вынес через проходную и обменял на бутылку водки. Пропажу нашли, а рабочего расстреляли.

Утром — сквозь железные решетки в лабораторию ломилось веселое мартовское солнце — первым погром обнаружил профессор Гурин. Он пришел раньше других, чтоб закончить анализы, которые не смог сделать вечером. Вася и Женя приехали поздно, к семи часам не ycпeли, а в семь завод обесточивают, вместе с ним обесточивают и лабораторию.

В бесформенной груде металла дробились солнечные лучи. Под столом валялся большой сантехнический ключ, которым, как выяснилось, крушили микроскоп.

Лев Георгиевич стоял в оцепенении, только ладонь правой руки, запущенная под рубашку, вяло массажировала грудь: саднящая боль отдавала в левую лопатку. Профессору было дурно, как после перепоя. «Кто это сделал? Зачем?» За многие годы в науке он наблюдал впервые, когда вот так, по-варварски, уничтожали ценнейшую аппаратуру. Случись подобное лет десять назад, когда завод назывался еще «Почтовым ящиком № 8» и каждый работник за секретность получал весомые рубли, — случись подобное тогда, многим была бы верная тюрьма, в том числе и ему, технологу, которому в Союзе не было равных: пусть кто-то что-то вывел из строя, но ты, материально ответственное лицо, отвечай по всей строгости закона. Когда на соседнем заводе рабочий вынес за проходную электронную трубку, все начальники понесли наказание, вся охрана завода оказалась за колючей проволокой.

Случись такое лет десять назад, тут бы уже работала государственная комиссия, и, вероятнее всего, усердствовали бы кэгэбисты полковника Ажипы, а уж они-то свое дело знали…

Лев Георгиевич не заметил, как в микроскопную вошел Иван Григорьевич. Он тоже оцепенел, но лишь на мгновение. Он заметил, что лицо коллеги серое, как выгоревшая на солнце газетная бумага. Но навык разведчика — при любых обстоятельствах держаться естественно — сказался и на этот раз.

— Эврика! — внешне спокойно произнес Иван Григорьевич. — О чем это свидетельствует?

— Какая к черту эврика? — вскричал Лев Георгиевич, выходя из оцепенения. — Чего нам стоило добыть эту вещь! И вот какая-то сука…

Лев Георгиевич, человек высочайшей культуры, выругался сочным кабацким матом. Появившаяся на пороге Надежда Петровна тут же отпрянула за дверь: этот профессор никогда не матерился.

Иван Григорьевич конкретизировал «эврику»:

— Нам, видимо, намекают, что мы на верном пути. Мы ищем иголку в стогу сена. Вы сомневаетесь: есть она или нет? Данный факт должен поколебать ваши сомнения.

После элементарной подсказки к профессору Гурину вернулась способность реально оценивать события:

— Ах, да! Кто-то, значит, желает, чтобы мы прекратили работы. Но ведь только несколько человек посвящены в наши поиски? Не так ли? Значит, кто-то за нами наблюдает. Хотя… достаточно внятно сказать, над чем мы колдуем, то даже средней руки биолог-аналитик сделает правильный вывод.

— Пожалуй, да.

Лев Георгиевич тут же, по привычке, снова засомневался:

— Это отчасти. А может, кому-то потребовались просто линзы? Например, чтобы прикуривать.

— Но не забывайте, солнце бывает не всегда, — уточнил Иван Григорьевич. — А курят, как известно, и в пасмурную погоду…

К разговору подключился подошедший Анатолий Зосимович. Опытным глазом он легко заметил, что, верно, битого стекла нет. Получается, что линзы сперли.

— Только вряд ли позарились на стекло, — заключил он. — Кому— то помешал микроскоп. По всей вероятности, на подходе товар, на который у нас не поднимется рука выдать сертификат качества.

— Но при чем тут микроскоп? — возразил Лев Георгиевич. — У Надежды Петровны своя методика. Даже английское мясо, которое на Украину поступило как голландское, Надежда Петровна определила чуть ли не на глаз, что оно заражено «бешенством коровы».

Возникло несколько версий. Разрабатывать нужно было одну, наиболее вероятную: с какой целью уничтожен микроскоп? И еще была одна деталь, которая сразу бросилась в глаза: окна и двери не выломаны. К замкам кто-то подобрал ключи: замков было четыре, и каждый, не зная секрета, не откроешь.

— Орудовал свой, — сказал Анатолий Зосимович уже после того, как были тщательно осмотрены замочные скважины. Владельцы ключей предъявили свои комплекты. Каким же воспользовался злоумышленник?

— Я не привык работать без доверия к коллегам, — со скорбью в голосе говорил Лев Георгиевич. — Но, получается, что мы должны подозревать друг друга. А значит, и налаживать взаимоотношения будем очень долго. И причину разбоя не узнаем…

— Почему же… Узнаем. — Иван Григорьевич предложил свой ход: — Исследования продолжим. Но так, будто микроскоп цел и невредим.

Втроем пришли к согласию: впредь в микроскопную имеют доступ только они трое плюс Надежда Петровна, она будет передавать привозимый из больниц материал. Всем остальным сотрудникам объявить, что Лев Георгиевич по неосторожности расколол цейсовскую линзу. Пришлось вставить запасную.

Забудский и Гурин закрылись в микроскопную — убирать следы вандализма: микроскоп хотя бы внешне должен выглядеть исправным.

Большинство сотрудников, придя на работу, даже не заметили, что ночью произошло ЧП. Вася и Женя уехали в горболъницу. Иван Григорьевич их предупредил, чтоб с материалом не задерживались: к семи часам завод опять обесточат, и тогда до следующего дня электронный микроскоп будет бездействовать.

Иван Григорьевич верил своим коллегам, как когда-то верил своим товарищам по резидентуре. Он знал: половина успеха — вера в товарища, с которым идешь в разведку: тогда по плечу даже невозможное. Здесь может помешать разве что враг в личине боевого товарища.

Память высветила прошлое…На магистрали Балтимор — Филадельфия в условленном месте он подобрал связника. Была глубокая июльская ночь. Небо терзали молнии. Под пушечные раскаты грома шумел ливень. Ветровое стекло